Самая большая любовь, случившаяся с еще никакого утреннего прослушивания, - "Поезд на Мемфис". Это не просто буря, это такое чувство, которое словами описывать бесполезно - слов не хватает. А еще "Поезд" отлично лег на те осколки Борхеса, которые уже прижились и расцвели внутри. Это начало нового мира и новой мифологической ветки.
С новой "Контрабандой" история вообще забавная - дома она мне решительно не понравилась, а второй раз я ее слышала уже на ходу, и она очень здорово попала в ритм моих шагов, сцепление случилось. Потом я села в метро, ритм прервался, сцепление тоже. Зато остался ключик к полюбить и исчезло отторжение.
Еще одно, давно понятое, но нигде не записанное (и только сегодня высказанное) - у Хелависы не пишет песни, Хелависа пишет заклинания. (Тут маленькое лирическое отступление о том, что во мне происходит, когда я слушаю музыку: я беру энергию (какой-то заряд, общеее ощущение, помноженное на силу - это очень трудно описать) от песни, провожу ее сквозь себя, добавляя какие-то свои эмоции - и отпускаю в мир, обычно без точки конкретного приложения, но были случаи, когда я пыталась направить эту энергию на что-то конкретное). Так вот есть музыка, с которой такое проделывать сложно, а есть такая, с которой легко. Легче, чем с Хелависой и "Мельницей", у меня такое было с "Mediaeval baebes", но там совсем-совсем магия. Не всегда важны слова, важен именно заряд, вложенный в песню (вот в тех же "Mediaeval baebes" я не вслушивалась в слова и не пыталась их понять, там колдовалось без слов). В "Мельнице" я в слова вслушиваюсь, и они добавляют и строят магию. До сих пор, кстати, побаиваюсь слушать "Кувшин", хотя сейчас, в общем-то, опасаться нечего.
И еще одна мысль, пришедшая в голову при утреннем прослушивании, а потом при чтении комментариев недовольных. Первый раз, начиная слушать песни, так ярко чувствовала, что они новые. Когда песня только вышла, она совсем-совсем новая, чистая, незамутненная ничем, кроме нее самой и мысли автора в ней. Потом песня начинает обрастать, как обрастает водорослями и актиниями раковина подводного моллюска. Она обрастает личными впечатлениями слушателей, историями из жизни и пририфмовавшимися историями из мировой культуры, обрастает исполнениями на концертах и легендарными выступлениями, иногда - рассказами автора. От песни появляется эхо. С этой точки зрения, "Дорога сна", конечно, кажется лучше, чем "Одной крови" - первая песня родная-родная, а со второй предстоит сживаться.